ИЗ СМОЛЕНКИ? ЗНАЧИТ, СМОЛЕНСКИЙ

Каторжников, тюремщиков и охрану надо было кормить. Не говоря уже о служилых и работных людях. А, значит, и хлеб сеять надо было, и скот выращивать. Хлеба в наших краях не хватало, а без него хоть копай коренья да обдирай с деревьев кору. Как делал протопоп Ав­вакум. Даже хлебное жалованье военным (служилым) приходилось иногда выдавать то сукном, то кожей. Поэтому волей-неволей пришлось разводить свои пашни. Ральники, или орала, присылала в Нерчинск Москва, чтобы землю орать (пахать). Но из всех начальников только один воевода Фёдор Воейков сеял для себя хлеб. Даже скорее не для себя, а для опытов, подавая пример другим. Он добивался присылки крестьян из-за Байкала. И когда они появились, распорядился, чтобы их дочери выходили замуж только за хлебопашцев.

Затея его с переселением крестьян на Аргунь с илимской да братской пашни не удалась. Через десять лет землепашцы разбежались от хлебного недорода.

Заботился о нашем хлебе и царь-император Пётр I. Когда он от­правлял в Нерчинск отца будущего малолетнего воеводы Ванюшки Николева, то так и написал в наказе: продавать в острогах всяким людям землю, а вырученные деньги давать взаймы крестьянам на подмогу. Чтобы забайкальцы могли прожить своим хлебом без покупного то­больского да енисейского.

Когда обозначили границу с Монголией, вдоль неё появились первые караулы. Там, под их защитой, стали селиться люди. Появились крохотные поначалу села Мангут, Тохтор, Букукун, Абагайтуй, Менза. Постепенно они разрастались. Везде, кроме та­ёжной Мензы появлялись пашни. Однако людей, которых надо было кормить, с годами прибывало все боль­ше. Правительство для их прокорма решило переселить к нам три тысячи  душ госу­дарев венных крестьян из томского и кузнецкого ведомства. Однако никто из них в наших краях так и не появился. Узнав про указ, алтайские заводы приписали этих крестьян к себе.

Много раз пытались переселить к нам крестьян из томской, ени­сейской и иркутской провинций. Почти все они остались на своих зем­лях. Тогда разрешили ссылать сюда крепостных крестьян в зачёт рекрут (призывников). Этот указ пришёлся помещикам по душе. Для службы в армии им надо было отдавать здоровых парней. А тут отправили за Байкал хилого да убогого, и за него здоровый парень будет гнуть на помещика спину. Ещё разрешили ссылать к нам крестьян за продерзости. Надерзил кто-нибудь из них помещику, косо на него посмотрел, и вскоре оказался на нашей пашне.

Через полтора века после того, как первопроходцы ступили на нашу землю, был издан ещё один царский указ. Им предписывалось заполнить всё пространство от Байкала до Нерчинска десятью тысячами душ. Для них следовало приготовить срубы для изб и годовой запас хлеба. Через два года подсчитали: из десяти тысяч переселилось к нам 236 человек.

Если сопоставить указы и время, когда появлялись новые сёла, можно узнать их родословную. После того, как издали указ о продерзостях, появи­лись сёла Куранжа, Тут-Халтуй, Александровка, Домна.

Крестьяне, высланные в зачет рекрут, основали Верх-Читу, Бальзино, Тыргетуй, Аргалей, Горекацан, Унду и Шакшу.

Выходцы из Вятской губернии заложили Кондуй, а из Смоленской — Смоленку. Крестьяне, пришедшие с Амура после подписания нерчинского догово­ра, построили Боты. Пугачёвцы после казни своего «царя» Емельяна Пугачёва, высланные к нам на житьё, Воробьёвку, Ильдикан и Чащино-Ильдикан.

Село Михайловское называется не по фамилии основателя, как это при­нято. А по имени иркутского промышленника и купца Михаила Сибирякова. Село построили горные служители, которые работали на его рудниках. Еди­новерцы же протопопа Аввакума оставили в нашей истории и вовсе удиви­тельный след.